Самсон Агаджанян - Стон березы [сборник]

— Надо было удержать ее. Тайга же.

— Пыталась, следом бежала, но она — ни в какую.

Олег, выскочив на улицу, побежал по дороге. Валерий Дмитриевич сердито посмотрел на мать.

— Эх, мама, мама, ты бы хоть внука пожалела.

Он вышел на улицу, запряг лошадей. Сына он догнал далеко за селом. Километр за километром они неслись по проселочной дороге тайги в надежде догнать девушку, но ее не было. Выезжая из тайги, на перекрестке дорог они увидели одинокую женскую фигуру.

— Слава Богу! Она, — облегченно произнес Валерий Дмитриевич и посмотрел на сына. На том лица не было.

Но, подъезжая ближе, они поняли, что это не Олеся. Женщина была их односельчанкой. Валерий Дмитриевич, натянув вожжи, остановил телегу.

— Марина, ты случайно не видела молодую девушку?

— Не-е, — протяжно произнесла она. — Дмитрий, ты случайно не в Молчаново?

— Нет. Ты давно стоишь?

— Часа два. Думала на рейсовый автобус успеть, да, видно, опоздала.

Валерий Дмитриевич повернул лошадей назад.

— Не могла же она улететь? — озабоченно произнес он. — А может, она, увидев нас, в лес вошла?

— Папа, ну зачем бабушка так поступила? Неужели ей трудно было молчать? Олеся ведь ни при чем.

— Видно, не могла промолчать. Это для нас ее трагедия в прошлом, а для нее прошлого нет, оно вечно живое, пока жива она. Ничего, сынок, найдем ее, и все образуется. Бабушка… — Не договорив, он так резко натянул вожжи, что лошади поднялись на дыбы.

— Господи! — простонал он и, спрыгнув на землю, побежал к березе, одиноко стоявшей на поляне.

Олег тоже ее увидел.

— Не-е-т! — громко закричал он и, обгоняя отца, помчался к березе, на которой висела Олеся.

Не добежав до березы, он споткнулся, упал, но, вскочив, снова побежал. И когда схватился за ствол березы, чтобы взобраться на нее, отец руками обхватил сына.

— Пус-ти! — закричал сын.

— Олег, нельзя. Ей уже ничем не поможешь. Надо в милицию сообщить.

Сын, хрипя, все пытался вырваться.

— Да пойми же ты, это судебное дело. Надо в милицию сообщить.

Он прижал сына к земле. Того трясло словно в лихорадке.

— Папа, ну зачем она это сделала? Зачем? — сквозь глухое рыдание спрашивал сын.

Отец молча гладил его голову и не мог найти ответа.

— Олег, надо за милицией ехать. Поехали.

Неожиданно сын успокоился и, вытирая слезы, произнес:

— Езжай один, я здесь останусь.

Отец посмотрел на сына. Тот отрешенно смотрел перед собой.

— Олег, поехали, я не могу тебя здесь одного оставить.

— Езжай, папа. Я с ней останусь.

— Я боюсь тебя одного оставлять.

— Не бойся. Я никуда не денусь. Я здесь буду.

Отец долго уговаривал, но в ответ сын отрицательно мотал головой. Валерий Дмитриевич посмотрел на небо, солнце уже скрывалось за верхушками деревьев. Выхода не было, надо было ехать. Он вскочил и побежал к телеге. Но, пробежав немного, снова повернулся к сыну.

— Олег, поехали!

Олег снова отрицательно покачал головой.

Не жалея лошадей, Валерий Дмитриевич безжалостно хлестал их кнутом. Он спешил, словно хотел обогнать время. В Молчанове он оставил повозку и на милицейской машине поехал обратно.

Уже в сумерках, подходя к березе, при свете луны он увидел то, что и должен был увидеть. На березе в обнимку висели два тела…

Через два дня приехали родители Олеси. Всем селом люди уговаривали их похоронить дочь под березой, вместе с Олегом, но они не послушались, увезли тело домой.

Все село хоронило Олега, и не было никого, кто бы не плакал. Лишь одна женщина — высокая, седовласая — стояла с каменным выражением лица. Даже смерть любимого внука не пересилила ту боль, которая никогда не угасала в ее груди

А из коры березы, словно человеческая слезинка, стекал сок.

В кабинете врача-терапевта Чудновой сидела пожилая женщина и жаловалась на свои болячки. Татьяна Васильевна, не скрывая улыбку, слушала ее. Та, заметив улыбку на лице врача, замолчала и удивленно посмотрела на нее.

— Танечка, вместо того, чтобы выразить мне сочувствие, вы улыбаетесь. Вы что, не верите, что я больна? — с обидой в голосе спросила она.

— Евдокия Ивановна, вам уже за восемьдесят, и в таком возрасте, естественно, человек побаливает. Не обращайте на это внимания. Живите себе на здоровье. У вас все нормально. А улыбнулась я оттого, что на минуту представила, какой я буду в вашем возрасте, хотя вряд ли до него доживу.

Евдокия Ивановна сняла очки, посмотрела на нее.

— Есть одно лекарство, — наклоняясь к ней, шепотом, словно боясь, что ее услышат, произнесла она. — ЛЮБОВЬ. Вот она и помогает мне жить.

Таня удивленно посмотрела на нее. Не первый год лечит эту женщину и знает, что она вдова, "Интересно, что это за любовь у нее в таком возрасте?" — подумала она.

А та, словно читая ее мысли, улыбнулась.

— Да, доченька, это любовь. Вот уже пятьдесят лет я жду своего сокола. Уходя на фронт, на вокзале, обнимая меня, он сказал: "Я люблю тебя. Будет тяжело, вспомни обо мне. Обещаю, вернусь, ты только жди". Вот и жду, не хочу болеть: вдруг он вернется, а я больная! Я не могу себе этого позволить. Выпиши-ка мне лучше лекарство, хотя я к ним очень подозрительно отношусь, но вчера по телевизору рассказывали об одном…

Таня улыбнулась, взяла авторучку и выписала ей рецепт. Когда больная вышла, она задумчиво посмотрела в окно. Из головы не выходили слова этой пожилой женщины. "Боже мой! Столько лет ждать!" Какое-то странное чувство охватило ее, она машинально подняла трубку, позвонила мужу.

— Андрюша, это я.

— Что-нибудь случилось? — с тревогой спросил он.

— Нет, все нормально, просто по тебе соскучилась.

— Танюша, у меня совещание, я попозже сам позвоню.

— Андрюша, скажи, что ты любишь меня.

— У меня люди, — тихо произнес он.

— Андрюша, всего одно слово.

— Дома скажу. — В трубке раздались короткие гудки.

После работы Татьяна Васильевна зашла в детсад за сыном. Сережа, издали увидев мать, с распростертыми руками побежал к ней навстречу.

— Сережа, осторожно! — крикнула она. — Упадешь!

С разлета сын кинулся на шею матери и, обхватив ручонками, крепко прижался к ней. К ним, с куклой в руках, подошла девочка. Задрав голову, она смотрела на них. Татьяна Васильевна опустила сына на землю, из сумочки достала конфетку, протянула ей. Та взяла и, чуть согнув ноги, мило и грациозно сделала реверанс.

— Спасибо.

Выходя за ворота садика, она спросила у сына, как зовут девочку.

— Настя, — небрежно ответил он, — она меня заколебала.

Татьяна Васильевна остановилась и удивленно посмотрела на сына.

— Это что за слово ты произнес? — строго спросила она.

Сережа, потупив голову, молчал.

— Не смей так больше говорить… Она тебе нравится?

Он утвердительно кивнул. Мать присела на корточки, потрепала его по голове, поцеловала в лоб.

— Поехали к папе.

Сережа радостно запрыгал. Она поймала такси. Подъезжая к административному корпусу завода, увидела служебную машину мужа. Они подошли к машине. Водитель, молодой парнишка, откинув голову назад, мирно дремал. Она постучала по стеклу. Водитель открыл глаза и тут же выскочил из машины.

— Здравствуй, Володя. Андрей еще там?

— Да, — ответил он.

— Ты не против, если мы его в машине подождем?

— Да что вы! — открывая дверцы, ответил тот.

Татьяна Васильевна, тихо переговариваясь с сыном, поглядывала в сторону центрального входа, откуда беспрерывно выходили люди. Она увидела мужа, тот быстрыми шагами направлялся к машине.

— Сережа, сиди тихо, папе сюрприз сделаем.

Андрей Иванович, открыв дверцу, сел в машину.

— Володя, заедем в магазин, возьмем шампанское — и домой.

Водитель, поглядывая на шефа, улыбнулся. В машине раздался смех. Повернув голову, Андрей удивленно посмотрел на них.

— А вы как здесь очутились?

Сережа ручонками обвил шею отца. Возле гастронома они вышли и направились в магазин.

— Андрюша, а в честь чего ты решил шампанское покупать?

Хитровато поглядывая на нее, он ответил:

— Во-первых, я премиальные получил, а во-вторых, дома узнаешь.

Они купили шампанское и продукты. Дома на кухне вдвоем стали готовить ужин. Накрыв стол, Таня из холодильника достала шампанское.

— Танюша, если ты не возражаешь, шампанское мы откроем, когда Сережа уснет. Хорошо?

— Я согласна.

Перед программой "Время", когда закончилась детская передача и когда Хрюша пожелал всем мальчикам и девочкам спокойной ночи, Татьяна Васильевна увела сына, но тот долго не хотел спать и все звал отца, чтобы тот рассказал ему сказку. Она вышла из детской, подошла к мужу.